Я возвращалась из университета. Октябрь, первый курс. Пары до половины шестого. Сказать, что я устала, значит, ничего не сказать. 

У какого-то дома я остановилась. Из распахнутого настежь окна на втором этаже лились чарующие звуки. Года четыре назад, после посещения филармонии, я полюбила классическую музыку, открыла для себя её удивительный мир. Она заставляет слушать не ушами, а сердцем, прикасается к душе. Ноги подкосились, я прислонилась к дереву, чтобы не упасть. Как прекрасна эта музыка! Тихая, нежная, словно прикосновение ангела… Тонко поют струны скрипки в руках какого-то виртуоза… Потом я заметила, что это не только скрипка, еще и пианино. А жаль, тогда, наверное, это не играют, а просто кто-то громко включил музыку. Но музыка прекрасная, знать бы композитора.

Вот идут мимо люди: дамочка в сером пальто на меху, господин в черном с раздутым портфелем подмышкой, ребята из параллельной группы, такие же, как я, уставшие голодные студенты… Но никто из них не замечает прелести этой мелодии, ее волнующих, ласковых звуков. Никого не волнует магия нот, сплетающихся в изящном танце. Сердца их холодны, души не дрогнут…

Вот уже и окно закрыли, да и музыка уже доиграла. Нужно идти.

---

Мы с Карелом братья-близнецы. Сколько себя помню, мы всегда всё делали вместе: от подъема по утрам до выбора увлечений. Музыкой занимаемся оба с пяти лет. Я – скрипач, Карел – пианист. В музыкальной школе быстро заметили, что лучшие композиции у нас выходят только тогда, когда мы играем вместе одну мелодию. Вот нас и не разделяли. Сейчас нам по двадцать лет и мы готовимся поступать в музыкальную консерваторию. Музыка – нелегкое занятие. Репетировать необходимо ежедневно, часами, чтобы не потерять чувство смычка, все время учить ноты… Как я устал! А ведь иногда хочется просто отдохнуть вечером, без всякой скрипки, сходить в театр, кино…

-Лерек, не расслабляйся. Мы же только три раза сыграли. Брат, ну потерпи, я знаю, что ты устал, но концерт все ближе, нужно много стараться.

С неохотой я вновь беру смычок. Готовимся выступать на городском концерте с композицией «Душа». Каждый день одно и то же играем десяток раз. Вот и сейчас. Но все, звуки потекли, теперь я не могу думать. Я – музыка, я – смычок, умоляющий свою милую скрипку петь от моих прикосновений.
                -Мама, закрой пожалуйста окно. Прохладно, руки мерзнут, – шепотом попросил Карел.

Мама всегда любила музыку, потому и отдала нас в музыкальную школу. Её мечта сбылась, её дети стали музыкантами. Глаза сияют счастьем и гордостью. Её лучезарное лицо с нами во время каждой репетиции. Она присела в кресло, наслаждается счастьем, детьми. Милая, милая мама! Сколько же было слез, капризов из-за этой музыкальной школы. Но ты всегда все прощала, и снова и снова убеждала нас идти на занятия. Только благодаря тебе мы стали теми, кто мы есть. Спасибо, мамочка.

Я убрал руки с клавиш пианино, смычок брата замер. Мы выдохнули, в этот раз получилось замечательно.

-Ребята, это было восхитительно! И так думаю не только я. У вас появился еще один благодарный слушатель. Точнее, слушательница. Там, за окном.

-Где? Я никого там не вижу.

-Лерек, там, у дерева.

-Там никого нет.

-Действительно. Милая девушка там стояла. А вот она! Идет в сторону моста! Видите? В черном пальто, берете и с малиновым шарфиком. Наверное, музыку любит. Стояла, как зачарованная.
                -Мам, если догоню, можно ее на чай пригласить?

-Ну, если догонишь.

Лерек схватил курточку.

-Эх… Он даже в рукава попасть не может. Вот же смешной. Надо с ним пойти, а то еще навернётся на лестнице или под машину попадёт.

---

Девушку мы догнали на середине моста. Она действительно оказалась очень милой и симпатичной. Но мы её явно напугали. Как бы не так. Мы довольно высокие, мощного телосложения парни, а она, хоть и не хрупкая, но невысокая, явно уставшая, почти обессилевшая девушка. Улыбка немного исправила неудобное положение.

-Девушка, это не вы стояли только что под окном вон того дома?

-Я. А что случилось, может я что-то потеряла?

-Нет, нет, вы ничего не потеряли. Мы дерзнули предположить, что вы слушали музыку, которая шла из наших окон на втором этаже.

-Что ж… Да. Я действительно слушала. Я люблю хорошую музыку. Как называется та аудиозапись?

-Запись?

-А разве нет?

-Нет. Меня зовут Карел Ратышский, а это мой младший брат Лерек Ратышский. Мы – музыканты. И это мы играли.

-Ой… ну значит вы так здорово играли, что я даже не отличила живую игру от записи.

-Вы торопитесь куда-нибудь сейчас?

-Сейчас нет.

-Раз уж вы любите хорошую музыку, может быть вы составите компанию нам и нашей матушке за чашкой душистого чая? А мы с братом вам еще сыграем. Сможете сами выбрать композицию.

-Я даже не знаю…

-Мы вас очень просим. Передохните. Зайдите хотя бы на часок.

-Вы даже моего имени не знаете, а уже в гости зовёте.

-Мы были бы счастливы, узнать ваше имя.

-Ха ха ха! Какие вы смешные, братья! Меня зовут Эльвира, приятно познакомиться, господа музыканты!

-Ну, раз уж мы теперь знакомы, вы зайдете к нам на огонёк?

-С удовольствием, только ненадолго.

---

Прошло полгода. Каждый день, возвращаясь из университета, я заходила ненадолго к братьям Ратышским. Они играли мне разные сонаты, арии, реквиемы… Живая, потрясающая музыка. Это был лучший отдых для ума, сердца, тела и души, истинное наслаждение. Каждый день я восхищалась тем, как они сливались с музыкой, улетали в мир искусства, в страну музыкальной магии. Но больше всего я любила именно её, ту композицию, которая положила начало нашему знакомству. Это была «Душа» Моцарта. Моцарт, как же я сразу не догадалась! Я просила мальчиков играть её мне каждый день, с чем они великолепно справлялись. Под её чарующие звуки я забывала все плохое. Меня словно обволакивало нежное теплое одеяло, легкое и неслышное, как паутинка, ласковое, как руки мамы. По выходным ребята водили меня в театр, иногда в филармонию, оперу, на концерты. Это было чудесное музыкальное полугодие! Карел и Лерек всегда приходили вместе, вместе платили, вместе подавали мне пальто в театре, вместе дарили цветы, даже смеялись они всегда одновременно!

В университет я уже не хожу три дня, ангина. Накопившаяся усталость наконец сбила меня с ног, горло болит, раскалывается голова, сегодня наконец-то удалось сбить температуру. Пока я могу передвигаться нужно сходить в магазин, запасы холодильника истощились. Кто знает, сколько я еще буду болеть. С большими усилиями я собралась, спустилась на первый этаж. Всюду красные сердечки, открытки, воздушные шары… Сегодня же четырнадцатое февраля. Я совсем из графика выбилась.

Я дошла до ближайшего магазина, купила продукты на несколько дней. Этот выход в мир выпил из меня все силы. Можно возвращаться. Кто это там перед общежитием? Кажется, это Карел и Лерек. С инструментами, что они делают? Это же моя «Душа»! Зачем на улице? Я подошла к ним сзади, остановилась в паре метров, прислонилась к фонарному столбу. Зачем во второй раз они играют ту же композицию? Чего они ждут?

---

Наша подруга Эльвира не заходит к нам уже несколько дней, и мы не знаем, почему. Ну почему, почему мы до сих пор не взяли у нее номер телефона? Ожидание убивает. Сегодня День всех влюбленных. Мы с Карелом решили взять скрипку и синтезатор и сыграть её любимую песню под окнами общежития. Она поймет, что это мы, увидит, выйдет.

Мы уже давно с братом поняли, что влюбились, влюбились глубоко и безнадёжно. За эти полгода Эльвира покорила наши сердца своей душевностью, любовью к искусству. Всегда аккуратная и опрятная, вежливая и обходительная, она вносила в наш дом спокойствие и умиротворение. Если ей было грустно, она старательно все держала в себе, а мы заставляли её расслабиться и забыть о проблемах. Музыка делала Эльвиру весёлой, счастливой, уходила она от нас морально отдохнувшая. Она похожа на весеннее солнышко. Глаза небесной голубизны, большие, всегда теплые, лучезарные, немного грустные, но светящиеся добротой и пониманием. Очень длинные, почти до колен, светло-русые, золотящиеся, волосы, почти всегда были заплетены в аккуратные косы, и лишь изредка мы убеждали Эльвиру расплести их. Настоящий шелковый водопад окаймлял её невысокую, плотно сбитую фигурку, спускался по широким плечам, ровной спине…  Разрешение прикоснуться к ним мы воспринимали как высочайшую милость от этой маленькой королевы, королевы наших сердец. Со святым благоговением мы следили за тем, как наша мама заплетала их в ажурные косы, которые потом укладывала в виде фантастических причесок. А еще мы очень любили её лицо, очень круглое, со светлой, почти белой кожей, Карел в шутку называет её «луноликая». Мы просили Эльвиру никогда не пользоваться косметикой, и она не красилась. Не нужна помада этим маленьким розовым губкам, они и так восхитительны, особенно нижняя, приятно полная, мило вздрагивающая во время разговора. В общем, эту девушку нельзя назвать худой, но она была отлично сложена для своего среднего роста, для неё это идеальные формы. А какая она трудолюбивая! И какая талантливая художница! Уже семейный портрет, который она подарила нам на Новый год, может сказать о многом. Она любит яркие, теплые, светлые цвета, каждый взмах её кисти – маленький шедевр. Обаятельная и милая, её не пачкает даже краска на щёчке, с которой она как-то пришла к нам. Иногда мне кажется, что Эля похожа на нашу маму, в молодости. У них определенно есть немало общих черт. Наверняка она тоже будет замечательной матерью. Но чтобы стать матерью, ей нужно создать семью, а для этого ей нужен избранник сердца. Вот тут-то мы с Карелом никак не можем сойтись во мнениях. Ну почему мы оба полюбили её?! Хотя как её можно не полюбить? Как можно не влюбиться в это милейшее и добрейшее создание? Неудобно это, иметь брата-близнеца с такими же предпочтениями, как и у тебя. Когда мы увидели друг в друге конкурентов, то не стали выяснять отношения сами. Мы просто договорились в этот праздничный день пойти к её общежитию, вызвать её на улицу и уже у самой девушки спросить, кто ей милее.

Карел и я пришли на место. Я должен играть, как никогда. Ни одной лишней ноты. Играли мы Её песню. Она услышит, она поймет! Казалось, мы играли вечность. Карел, Карел, ну зачем ты с такой надеждой смотришь в сторону окон. Она меня выберет! Меня! Сфальшивь! Эх. Нет. Брат, ты идеален, как всегда.

-Ещё раз?

-Ещё раз.

Мы начали снова, снова доиграли. Ничего. Ничего и никого. Я убрал руки с клавиш, они бессильно повисли, как плети. Я стоял в немом ступоре, я не мог думать. Похоже, с Лереком творилось то же самое.

-Что же так? Разве сердце не должно было ей подсказать, что это мы, что мы здесь, что ждём её?

Лерек не успел ответить.

-Сердце сделало свое дело. Я слышала всё-всё. Я здесь.

Мы обернулись. Боже, как она изменилась за три дня! Прежде белоснежная кожа полыхала нездоровым румянцем, глаза воспалились, но были по-прежнему прекрасны и бесконечно добры. Она немного похудела, руки лихорадочно дрожали, она едва передвигала ноги. Но это была та Эльвира, именно та, предмет нашего обожания. Она подошла к нам, глядя то на меня, то на Лерека.

-Ребята, как же я вас люблю! Обоих люблю!

Мы наклонились. Эля обняла одной рукой Лерека, а другой меня. Пришло время объясниться.

-Спасибо вам! Я уже начинаю выздоравливать. Ваша музыка сделала своё дело. Я снова начинаю жить.

-Мы пришли сюда не просто так. Ты можешь говорить сейчас? Ты нехорошо выглядишь, и голос совсем плох. Почему ты не в постели? Ты же абсолютно больна!

-Чего вы хотели? Я вас слушаю.

-Мы давно уже общаемся, ты – частый и желанный гость в нашем доме. И я, и Лерек достаточно хорошо тебя узнали и успели привязаться, полюбить тебя. Но нас двое, а ты одна. Мы хотели предложить тебе перейти на новый уровень отношений, начать встречаться. А вот с кем, это выбирать тебе.

По мере произношения этих слов, с лица Эльвиры сходила улыбка, губы сложились бантиком, глаза наполнились растерянностью. Она переводила взгляд с меня на Лерека, с Лерека на меня… В конце концов, она опустила глаза на землю и по щекам покатились слезы.

-Как же можно так выбирать? Вы  же… Вы же совсем одинаковые, и внешне, и внутренне! Вы оба – высокие красавцы, богатыри, крепкие и изящные, серьезные, но полные душевного тепла. Вы одинаково отдаетесь своему делу, своей музыке. Но вы неразделимы! Нерасторжимы, как две перчатки одной пары, как молот и наковальня. Скрипка хороша, фортепиано тоже, но вместе вы – чарующая музыкальная сила. Я всегда восхищалась тем, как вы любите друг друга, заботитесь друг о друге, поддерживаете друг друга. Вы вместе радуетесь, вместе огорчаетесь, как оказалось, даже любите вместе! Как можно отвергнуть одного и отдать предпочтение другому? Я скорее с моста брошусь, чем сделаю это. Вы — братья, самые родные люди друг для друга. Я не допущу, чтобы вы начали ссориться из-за меня. Я не хочу разрушать вашу семейную идиллию.

-А что если попробовать… ну… как бы это… «девушка для двоих». А? Мы будем по очереди с тобой встречаться… Ну а там, когда получше узнаешь, потом, ты все же сделаешь выбор в пользу одного.

-Лерек, неужели ты правда думаешь, что если я не смогла выбрать сейчас, я смогу выбрать потом? Не будет этого, я не смогу. Остается только одно.

-Что? Что одно?

-Пусть я не достанусь никому.

-О чем речь?

-Не пугайтесь. Я ничего с собой не сделаю. Я просто уйду из вашей жизни. Когда-нибудь вы меня забудете и не будете мучиться. Зато не рассоритесь. У вас редкие идеальные братские отношения. Сохраните их! Любовь еще придет, а брат у каждого из вас один. Прощайте, ребята. Я люблю вас.

Мы стояли, опешившие. Эльвира поцеловала в щеку каждого из нас и пошла в общежитие. У двери она обернулась. Взглядом мы умоляли её передумать. Она покачала головой и ушла.

Я взглянул на Карела, а он на меня. Нас снова постигло общее чувство, потеря. Эта девушка унесла по кусочку наших сердец. Мы с братом обнялись и стояли так, не знаю, сколько… долго, наверное. Чувство времени для нас исчезло. Потом мы взяли инструменты и, молча, пошли домой. Когда мы заходили в дом, я увидел на ресницах своего вечно серьезного брата влажные блестки… Он, не говоря ни слова, пошел в свою комнату и закрылся в ней. Я тоже не смог больше терпеть и сделал то же, что и он. Вся наша боль осталась на мокрых подушках, и вечером мы сели ужинать так, как делали это до знакомства с… с ней. Жизнь вернулась в привычную колею. По крайней мере, так  думали наши родные. Теперь мы играли не так, как всегда. В нашей музыке появился звон слез, ноты трагизма, грусти, крушения надежд, боли утраты…  Но долго мы еще продолжали с молчаливым благоговением играть Моцарта, играть ту, Её песню, композицию «Душа»…

---

Холодный май в этом году. Холодный для чешской весны. Уже почти шесть вечера. Снова идет дождь, его капли барабанят по зонтикам прохожих. Хорошо хоть ветра нет. Приближаются выпускные экзамены, пятый курс как ни как. Остается сдать их и можно будет вернуться домой, на Украину. Там в этом году тепло, уже отцвели деревья, все покрыто молодой яркой зеленью, чистое лазурное небо, ласковое солнце. Здесь не то солнце, другое, непривычное… Что это? Снова? Тот же дом. Капли стучат по крыше или… или по клавишам? Я знаю эту мелодию. Она – моя душа, Они – моё сердце.  Снова воспоминания и глубокий вздох. А ноги несут меня все дальше, в пелену дождя, в темноту вечера… И сердцу меня не остановить…   Остановлюсь. Ничего страшного. Ничто не повторяется дважды. Да что ж вы так? Прямо струны рвутся! Струны скрипки и струны… сердца?! Не могу больше! Не могу! Не могу!

Слезы катятся по и без того мокрым щекам. Я прислоняюсь к тому самому дереву. Правильно ли я поступила тогда, четыре года назад? Зачем я это сделала? Зачем порвала с ними, совсем, совсем? А сердце-то осталось с ними, душа осталась с ними… Изменились ли они? Как же давно я их не видела. Доиграли… Что? Хлопки в маленькие ладошки, детский смех… Неужели? Хотя, этого стоило ожидать… Надеюсь, они счастливы со своими женами, детьми. Я так рада за них! Девочка! Какая прелестная девочка! Интересно, чья она? Светленькая, кудрявенькая, круглолицая… Плохо видно. Может сейчас еще раз к окну подбежит… Не похожа она ни на Карела, ни на Лерека… Хотя, как же отличить, если и они одинаковые?! Наверное, в маму пошла… У кого-то из них красивая жена.

-Эльвира! Здравствуй, дорогая! Сколько тебя не видела уже! А я иду с магазина, смотрю, ты не ты!? А это ты!

-Добрый вечер, Пани Вацлава.

-Что ж ты стоишь тут? Ливень такой! Давай, давай быстренько в дом! Тебе столько нужно нам рассказать!

-Не нужно, не нужно, Пани Вацлава! Не думаю, что я буду желанным гостем для всех остальных.

-Что ты? Что ты, дорогая, заходи! Все будут рады с тобой познакомиться! Господи, что за ветер?! Бегом в дом!

---

-Лерек! Иди открой, мама пришла! Я не могу, чай наливаю.

-Сейчас Карел! Иду! Здравствуй, мама… гкм… Здравствуй…

-Здравствуй, Лерек.

-Карел! Карел! Иди сюда! Быстрее!

-Я же сказал, я занят! Тебе что, так сложно самому… Вот так сюрприз… Привет.

-Здравствуй, Карел.

-Ну что ж, проходите, холодно на улице. Как раз чай готов.

Я отошел и пропустил их в гостиную. Она изменилась. Стала серьезнее, грустнее. Зачем же она опустила глаза в пол? Не блестят они. Морщинки какие-то странные появились. На паутинку похожи… Что за очки? Зачем ей очки? И промокла совсем. Снова слушала что ли? Я поймал маму за локоть и шепотом:

-Зачем она пришла?

-Я встретила её и пригласила. Она опять стояла под окнами, мокла под дождем…

-А… ну тогда ладно.

-Вы не будете обижать её, Карел?

Улыбка скользнула по моим губам.

-Нет. Её нет. И тебя нет.

-Ну тогда пойдем, пойдем ко всем.

---

От самого ее прихода я не мог оторвать глаз. Она тихо вошла и скользнула на то же место, где сидела и раньше, в кресло в углу. Дрожит. С интересом наблюдали за ней и остальные члены нашей семьи, с которыми она не была знакома: наша тетя Ярослава, еще муж Франтишек и их пятилетние дети Люси и Ладислав. Тетя и дядя молча стояли у окна, а малыши, оправившись от удивления, потихоньку стали подходить к ней. Люси стала спрашивать как её зовут, кто она, будет ли она играть с ними, а Эльвира тихонько, с легкой улыбкой отвечала. Ей понравилась Люси! Потом в расспросы включился Ладислав. Девушка смотрела то на них, то на меня, снова на них, на меня… лица рассматривала. Сравнивает? Карел чай принес. Она смотрит на него с немым вопросом в глазах. Кажется, я начинаю понимать, что ее беспокоит. О! Мама! Она сейчас все объяснит!

— Ну что ж, давайте знакомиться! Эльвирочка, это моя сестра Ярослава, её муж Франтишек, мой племянник Ладислав и племянница Люси! Они приехали из Либерца.

Она подняла глаза с детей на их родителей. Улыбки, кивки головами.

-А это подруга Карела и Лерека, друг нашей семьи Эльвира! Ну вот и познакомились! Давайте чай пить!

-Тетя Влава, тебя Влава, а кусьненькое?

-Точно! Умничка ты моя, Люси, я чуть было о самом главном не забыла! Вкусненькое! Карел, принеси торт пожалуйста!

-Сейчас, мама, сейчас.

Я, не отрываясь, следил за тем, как она снова опустила глаза, но на губах теперь появилась улыбка, а грудь всколыхнул едва заметный выдох облегчения. Значит, я не ошибся.

Мама её растормошила, и Эльвира рассказала нам, что произошло с ней в эти три года: об отличной учебе в университете, о том что ей скоро дадут диплом, и она будет ландшафтным архитектором, о победе в художественном конкурсе, о жизни в общежитии… Как она выразилась, «обыкновенная студенческая жизнь». Мы с Карелом радовались её успехам, но явственно ощущали, что остался один нерешенный вопрос, который не давая покоя всем троим. Именно поэтому мы потом встали и попросились удалиться.

---

На кухне было спокойнее. В воздухе повисло долгое молчание, но вскоре его оборвал Лерек.

-Почему ты вернулась?

-Я не хотела возвращаться. Ваша мама…

-Да, мы знаем. Но ты хотела нас видеть? При большом желании ты могла бы все-таки отказаться и не заходить, но ты пришла. Мама сказала, что ты снова стояла под нашими окнами.

-Я увидела в вашем окне миленькую девочку, Люси. Пыталась угадать…

-… чья это дочь, да? И на кого же ты думала? Ну же? Кто из нас, по-твоему, изменил своим чувствам и своей любви?

-В любом случае, я ошиблась. Я же не знала про… Изменил? Вы что, до сих пор…

-Да, мы всё ещё. Время ничего не изменило. Мы до сих пор и так же сильно. Три года… А у тебя как дела на личном фронте? Колечко? Поздравляем!

Я опустила глаза на свою правую руку. Блеснуло кольцо. Я посмотрела на них и засмеялась. Они были просто в шоке! В их глазах смешались растерянность, бешенство, ревность и вопрос.

-Это профилактика, а не предложение! Отказ всем желающим познакомиться. Ну вот идет кто-нибудь по улице: «Девушка, а девушка, как вас зовут? Чем вы заняты сегодня вечером?...». А я руку подниму, улыбнусь и иду дальше. Полезная вещь!
                Теперь уже смеялись все втроем, ребята даже слезы смахивали – так всем было весело. Мы были счастливы, словно дети. Счастливы, что снова видим друг друга, улыбаемся друг другу, разговариваем, смеемся все вместе…

-Ох… ой не могу! Ха-ха-ха! Умно! Очень умно! И как, работает?

-Не то слово!

И тут нас накрыла новая волна смеха. Вдоволь насмеявшись и отдышавшись, мы снова обрели так называемую серьезность, если можно назвать серьезными светящиеся, сияющие лица.

-И что же на личном фронте?

-У меня?

-Ну не у нас же? Прогресс есть?

-Возможность была и не одна. Но я пресекала все. Не хочу.

-Не хочешь или не хотела?

-Не хотела.

-Ты думала что-нибудь о нашем разговоре? О том, на чем мы тогда все остановились.

-Думала. Много думала.

-И…?

-Может, будем дружить? Без вас мне, правда, было совсем тоскливо, скучно. Эти три года были серыми, безынтересными. Я мало общалась, мало смотрела вокруг. Только училась.