Она одна осталась на распутье,

Захлопнулись за нею ворота,

Бедняжка Нора, куколка, игрушка,

Чья жизнь никогда жизнью не была.

Пошла по темной улице одна

В некукольный, серьезный, строгий мир.

Ни фонаря, ей светит лишь луна,

И только ветер спутником ей был.

Послышался вдали какой-то рокот,

Он приближался быстро, нарастал.

То дилижанс ночной изрезал шепот,

И Нора подала ему сигнал.

На дом, что стал чужим, последний бросив взор,

И подвязав потуже ленты шляпки,

Закрыла за собою дверь кареты тонкою рукой

И ехала теперь уж без оглядки.

Вскочив с постели, сонная Кристина

Пустила с дом несчастную подругу,

Ей Нора о решенье объявила,

Добавив, что она и не вдова и не супруга.

Они договорились обо всём,

И утром рано, солнце чуть блеснуло,

Покинула скиталица гостеприимный дом

И дилижанс ее повез уж к югу.

Путь долгим был, он длился целый день,

Но для раздумий это очень мало,

Вернулась Нора в город свой родной,

Которого ей очень не хватало.

Вновь скрипнул ключ в родном замке,

И половица дрогнула под ножкой.

Здесь дорога была даже пылинка,

Ей всё роднее было здесь немножко.

Она теперь не куколка-забава,

Она хозяйка здесь и человек,

Она перевоспитываться стала,

Нет более марионетки Норы, нет.

Прошли года, она живет одна,

На всякий брак наложено табу.

Разумной, сильной, волевой теперь она

Встречает в доме Крогстадов чету.

Ей фру Линне доставила письмо,

От Торвальда, который все же любит,

От трех детей, которым суждено

Без матери расти. Её не судят.

Они её вернуться очень просят,

Всё пишут и про дом, и про очаг,

И про любовь, про нежность говорят,

И пишут, как теперь тосклив для них и сад…

Нора подумала немного,

Но все же написала твердою рукой:

«Прошли года, я подвожу итоги.

Я не нашла еще, в чем смысл жизни мой.

Я образумилась за эти годы, но

Твое письмо мне ясно показало,

Что ты остался тем же, все равно.

Что чувств искусственность всё так же не пропала.

Всегда ум важен был, он — и престиж, и слава,

Но с красотой и честностью сливаясь вновь,

Лишь он способен стать истоком идеала,

Родить нам чистую и настоящую любовь.

Я долго ходила по дому, стеная,

Прорвался слез моих отчаянный поток,

В который раз напоминая,

Что многие из нас – пустой листок.

Пустой листок, без слов и без куплетов,

Без строк, без слез, без жизни, без любви,

Могу ли я забыть про всё, про это?

Про то, в чем нет ни капли глубины?

Ты тот же, ты совсем такой, как был,

Любовь у нас не сможет зародиться,

Я не хочу, чтоб ты вот так меня любил,

И в жизни вашей не хочу я снова появиться.

Прощай, Крогстад, прощайте и дети,

Я к вам никогда не вернусь.

Не буду с другими, одной умереть

На чужбине я всем вам клянусь»

И в ночь она ушла, совсем так, как тогда,

И в городе её уж не видали,

Она искала искренность и только лишь звезда

Вела Нору в её немой печали.

Вот так и все, кто жаждет чувств живых,

И чья душа фальшь мира отвергает,

Кто хочет слов любви и дружбы чистых и простых,

Тот часто, не услышав их, и умирает.